Карл Ренц: «Ты ничего не можешь сделать неправильно»
Карл Ренц: Что может сделать учитель?
К.: Речь идет о том, чтобы все, что проистекает из твоей «я»-идеи, распознать в качестве концепции. Это не может затронуть то, чем ты являешься.
Ты можешь заставить все появиться и вновь исчезнуть. Всегда остается что-то еще. То, о чем ты не можешь говорить. То, что находится до, после и между всеми концепциями. Эта первооснова Бытия, которую ты не можешь изучить и не можешь познать.
Ты являешься ею. Для этого тебе ничего не нужно делать. Тебе не нужно напрягаться, не нужно ничего терпеть, не нужно ничего отпускать. Каждое представление, каждая попытка что-то сделать для этого или отпустить, не может сделать тебя тем, чем ты являешься.
В.: Я побывала у многих учителей. Взаимоотношения учитель-ученик были для меня всегда самым важным. Я попалась на крючок концепции?
К.: Концепция исчезает. Для того чтобы осталось то единственное, что есть, исчезает все. Также представления о ценности, качестве или различиях.
Это единственная возможность для того, чтобы возник покой, который существует в отсутствии всякой концепции. К этому относится и отсутствие всякой идеи о взаимоотношениях учитель-ученик. Она точно так же фиктивна, как и идея того, что ты живешь. Только лишь с «я»-идеей появляется идея об учителе.
Если бы у тебя на самом деле было уважение к учителям, ты бы просто позволила им исчезнуть. Ты бы признала в учителях то, чем являешься ты. В этом моменте больше нет учителей и учеников. Это было бы уважением к тому, что есть. Этим ты бы сделала счастливыми всех учителей мира.
Мастер, который когда-либо сказал: поднимите меня до небес и постройте мне церковь – его никогда не было. Все говорили: забудьте меня, как только я уйду. Если вы хотите почтить меня, забудьте меня.
Но никто не выполнил этого. Вместо этого были взращены целые религии. Иисус никогда не говорил: учредите религию. Он сказал: пусть мертвые хоронят мертвецов.
В.: Ты хочешь внушить мне отвращение к учителям!
К.: Все, что ты делаешь, это: избегание пустоты. Для этого существуют различные техники. Ты принимаешь отношения учитель-ученик. Это твоя попытка заполнить пустоту. Это твоя попытка создать тому, что есть Я, противоположность – цель.
В.: Просто найти что-то важное.
К.: Это абсолютно неважно. «Я» - это только идея, только идея об отделенности. Этой идее требуется противоположность и вместе с этим - цель. Подходит любая цель, в том числе и цель, не иметь никаких целей.
Это тоже позволяет заполнить пространство пустоты. «Я» хитро на выдумки. Ты не можешь уйти от него. Оно прячется и в не-прятании. Действующий прячется позади не-действующего.
В.: Ну и что я могу сделать?
К.: То, чего ты не можешь сделать. Что при любых условиях полностью является тем, чем является? Что никогда не знает изменений в себе? Что самое основательное из всего, что существует? Что такое эта первооснова, которая всегда должна присутствовать, чтобы познающий и познание вообще могли существовать?
Что такое эта сущность, которая всегда пребывает в покое, которая никогда не движется? В которой просто появляется и исчезает различная информация? Скажи мне: для того, чтобы ты могла стать тем, что является Постоянным, что больше не приходит и не уходит, - для этого должно что-то случиться? Ты должна что-то делать для этого? Что-то познать? Или это находится здесь - с познанием и без него?
В.: Возможно. Если тебе доведется повстречать другого учителя, который тоже постиг это, вам будет нечего рассказать друг другу.
К.: Тогда произойдет то же, что и сейчас. Потому что как раз с ним я и говорю. С твоей точки зрения это может выглядеть так, словно здесь сидит тот, кто говорит, а там сидит тот, кто слушает. Но это одно и то же Бытие.
В этот момент оно познает себя как познающего, как опыт познания и как познанное. То, что между ними есть разделение, - фикция. Все остальные фикции возникают из-за того, что эта фикция считается реальной. Вопрос смысла или бессмыслицы так же относится к этому. Источнику, Бытию этот смысл не требуется.
В.: Это похороны учителя.
К.: Чем больше ты познаешь это как единственную реальность, тем больше будет похоронено. Будет похоронено все, чем ты не являешься.
Все большее количество будет падать в могилу несущественности. Все большее количество веры отпадет. Поскольку ты познаешь: все, во что ты должен или можешь верить, не может быть Бытием.
В.: Но учитель ведь помогает мне распознать это!
К.: Ты полагаешь, что у него есть морковка, за которой ты пробегала всю свою жизнь. И когда ты будешь готова, он преподнесет ее тебе на блюде. И когда ты ее слопаешь, можно будет расслабиться, потому что тогда ты будешь просветлена.
Все это часть выдумки. Пробуждение от индивидуального сознания к космическому – это часть выдумки. Когда ты думаешь: да, теперь это Реальность, и я являюсь этим – это выдумка.
В.: Но если с этим пробуждением связан экзистенциональный ужас?
К.: Все является частью сна. В том числе и тот, кто ужасается. То, чем ты являешься, не может быть изменено или затронуто всем этим. Оно всегда было тем, чем было.
В.: И только, когда я это обнаружу, ужас исчезнет?
К.: Тогда больше не будет того, кто может испугаться.
В.: И тогда это хорошо?
К.: Тогда это не хорошо, не плохо, а так, как было всегда. В этом нет ничего нового. И когда тебя кто-нибудь спросит: «Как дела?», ты скажешь: «Как всегда». И тогда учитель похлопает тебя по плечу и поставит тебе отлично.
Вопрос: Верно ли, что учитель может привести ученика к единому сознанию?
Карл: Это неважно. Оттуда, куда ты можешь войти, ты точно так же можешь вывалиться. Может случиться так, что на определенное время представление о двойственности исчезнет, возникнет единство. Но из этого единства всегда вновь появляется двойственность.
В.: Мне просто кажется интересным, что благодаря упражнению или учителю можно получить такой опыт.
К.: Куда бы ни привели тебя усилия, техники и учителя, ты снова вывалишься.
В.: Мой духовный учитель сказал: ты можешь уже сейчас испытать единое сознание, которое каждый познает после смерти.
К.: То, что он, вероятно, имеет в виду, это: то, что есть после смерти, было уже и тем, что ты познал в жизни, а именно, единством, которое возникает снова и снова. В смерти тело распадается, и сознание тела переходит в единое сознание. Но это все еще сознание. И все, что происходит в сознании, не может сделать тебя тем, чем ты являешься.
Переживание единста или переживание осознанности – всего лишь переживания. Они в любом случае могут показать тебе, что ты – то, что переживает опыт. И что то, что переживает, никогда не может быть пережито.
Любые опытные переживания, в том числи смерти и жизни, мимолетны. Они приходят и уходят. То, чем ты являешься, не приходит и не уходит. Ты – Источник. Вся феноменальная жизнь – это отражение.
В.: Это я, как мне кажется, уже однажды пережил.
К.: Это невозможно пережить. Глаз не может увидеть сам себя. Восприятие не может воспринять само себя. Все, что воспринимаемо, не есть то, что есть восприятие.
В.: Но с тобой же так однажды тоже было? Было же внезапное познание?
К.: Это было простое «ага!».
В.: Да, именно.
К.: «Ага!» значит, что то, что воспринимается, не может быть тем, что воспринимает. И что в том числе воспринимающий, Карлуша, есть только часть воспринимаемого.
Но до Карлуши существует то, что на самом деле существует, - и это непереживаемо. Непознаваемое и непостижимое, абсолютное отсутствие «я» и отсутствие желания всегда здесь, что бы ни происходило, и это то, что есть ты. Все, что возникает перед тобой, есть лишь отражение твоего Бытия. То, чем ты являешься, есть Сущность всего. Но это непереживаемо.
В.: Значит, толку в этом нет. Я имею в виду - то, что непереживаемо, не может доставить удовольствия.
К.: Это полное отсутствие привлекательности для феноменального.
В.: Да, я это заметил. Частично.
Интерес к поверхностным феноменам ослабевает.
Это такое развитие, может быть, своего рода предварительное условие для «ага!».
К.: Нет, это не предварительное условие. Это сама необусловленность.
В.: Не предпосылка?
К.: Это не имеет предпосылок.
В.: Тогда учитель мне тоже не нужен.
К.: Тогда учитель кому не нужен?
В.: Прошу прощения?
К.: Кто тот, кому не нужен учитель?
В.: Кто? Что?
К.: Ты ничего не можешь сделать. Во сне могут возникнуть ученик и учитель. Возможно, ученик думает, что он чему-то научился. Но все, что может произойти в этих отношениях, это то, что оба прекращают существовать. Ученик и учитель исчезают. Остается то, чем жизнь и реальность являются в себе. Абсолютное Бытие.
В.: Да, и что же это за учитель, который исчезает?
К.: Это может быть личный учитель.
В.: Но он что, здесь только для того, чтобы исчезнуть?
К.: И вся жизнь – это учитель.
В.: Но и это тоже исчезает? В «ага!»-переживании?
К.: Все, чего не существует, исчезает.
В.: Люди, которые пришли к Рамане или другим мистикам, пережили эту Недвижимость. Они попробовали ее на вкус. И хотели, чтобы этот вкус был с ними всегда.
Они садились рядом и медитировали. Я просто не верю, что это неважно, прилагаешь ты усилия или нет. Ты это так представляешь, словно ничего нельзя сделать ни для способствования, ни препятствования этому. Однажды это внезапно нападает.
К.: Нет, это ни на кого не нападает. Эта Недвижимость, эта основополагающая Осознанность ничем не обусловлена. Все, что происходит во времени, не может оказать на нее воздействие. И случится ли это, когда и как, абсолютно не зависит от того, что происходит во временной плоскости.
Поэтому любой поступок, любое действие, любое понимание или не-понимание бесполезно. Это не имеет никакого значения для этого маленького «ага!»: для осознавания Абсолюта.
В.: Для индивидуальной жизни это явно имеет большое значение.
К.: Ты надеешься на преимущество. Это не преимущество. Ты надеешься уйти от себя. Это невозможно. Ты хотел бы найти выход. Его нет. Тому, что есть, не нужен выход, и его никогда не будет. Потому что то, что есть, есть сейчас и есть вечно. Бесконечно. Ты не можешь подойти к этому и не можешь отдалиться.
В.: Но немного работы или подготовки все-таки делает тебя уже готовым к подобному переживанию или, если угодно, не-переживанию. Например, иметь возможность вообще воспринимать то, о чем ты говоришь. Эта возможность приятия ведь не существует изначально.
К.: Приятие исходит не из того, чем ты себя считаешь, а из все того же Источника, как и неприятие. Способен ты это принять или нет, не в твоих руках. У тебя может сложиться ощущение, что ты это выработал.
В.: Точно.
К.: И тем не менее я знаю с абсолютной уверенностью, что не ты выработал это. Приятие – это спонтанное явление.
В.: Может быть, но тому, чтобы это явление заявило о себе спонтанно, можно же наверное поспособствовать.
К.: Ни одно усилие не поможет. Не существует подготовки и доработки.
В.: Однако, книга «Deep sharing» Пола Лоуи показалась мне очень полезной.
К.: Здорово. Звучит хорошо.
В.: Это глубокое откровение о чувствах.
К.: Это «Sheep sharing»?
В.: Нет, «Deep sharing».
К.: Но ведь «Sheep sharing» означает «стричь овец»?
В.: Нет, нет, «Deep sharing». «Deep sharing» означает «разделить глубину».
К.: Разделить глубину? Ножом разделить? Так, чтобы получилось две глубины?
В.: Не раз-делить. По-делиться. Он делится своими чувствами, делится с другими, всеми чувствами, в том числе и теми, которые причиняют боль.
К.: Коротко их подстригает.
В.: Он открыт и честен. И, между прочим, так быстро не уходит от темы.
К.: Вместо этого уходит медленно. Как с тупым ножом. Чтобы было больно. Медленно выдирать волосы. Это и есть «Deep sharing»? Я правильно понимаю?
В.: Нет. Абсолютно нет.
К.: Нормальную Sheep sharing делают острым ножом, чтобы дело шло быстрее.
В.: Значит, существует еще одна полная смысла подготовка! Затачивание ножа!
К.: В итоге все волосы исчезают. Ты гол. Больше ничего нет.
В.: Благодаря хорошей подготовке.
К.: Ты меня победил. Есть еще вопросы, на которые я не могу ответить?
Вопрос: Иногда у меня возникает такое чувство: именно сейчас происходит прорыв, вот оно, наконец-то!
Карл: «Я никогда не был так близок к себе, как вчера вечером».
В.: Примерно так.
К.: А затем ты по возможности хочешь удержать эту погруженность или близость. Это желание удержать снова разрушает ее. И все, что остается, это желание.
В.: Да, тогда я испытываю разочарование.
К.: Раз-очарование было бы концом чар. Это то, что ты, собственно говоря, ищешь: абсолютное разочарование, которое позволит тебе полностью прекратить поиски. Но раз ты здесь сидишь, ты все еще очарован.
В.: Я сижу здесь, чтобы несколько ускорить дело.
К.: Каждый, кто думает, что он обретет себя скорее здесь, чем где-либо еще, заблуждается.
В.: Значит, мне не нужно сюда приходить! Тогда я могу делать то, что мне хочется.
К.: Ты никогда не можешь делать то, что тебе хочется.
В.: У меня здесь другой опыт.
К.: Потому что в тебя играют. Ты – беспомощность и бессилие. Нет Второго, чью судьбу ты имел бы возможность решать. Нет Бытия, которое бы имело власть над другим Бытием. Всесилие Бога – это полное бессилие. Всесилие означает быть тем, что есть.
В.: Тогда я могу усесться дома и больше вообще ничего не делать.
К.: Хорошо. Только как-нибудь сюда загляни еще раз и расскажи, как это было. И, прежде всего, получилось ли у тебя.
В.: Честно говоря, я уже попробовал. Это тяжело.
К.: Каждый пробует это, ни у кого не выходит.
В.: Невозможно ничего не делать?
К.: Можно только ничего не делать. Ты ничего не делаешь. Все происходит само!
В.: Значит, я не могу сделать ничего неправильного.
К.: Все, что ты делаешь, это именно то, что надо. Ты ничего не можешь сделать неправильно, потому что ты никогда ничего не сделал или не мог бы сделать. Это свобода! Свобода от деятеля, от некой личности, которая когда-либо что-то сделала или могла бы сделать.
В.: Тогда кто делает войну?
К.: Ты! Кто еще?
В.: Что?
К.: Ты несешь ответственность.
В.: Но ты ведь только что сказал...
К.: Раз существуешь ты, существуют война и мир. Ты источник того и другого. Ты отвечаешь за все, что есть.
В.: Отвечаю за все?
К.: Потому что ты есть то, что есть.
В.: Прости, ты с кем сейчас разговариваешь?
К.: Я говорю с самим собой.
В.: Слава Богу.
К.: Как всегда. Я всегда говорю с тем, что понимает, - никогда с тем, что не понимает. Разве это не само собой разумеющееся?
В.: Нет.
К.: То, что есть всегда, это. Что говорит, что слушает, что молчит...
В.: Значит, я сам себя и слушаю?
К.: Ты можешь слушать только сам себя. Говорит только , и только Яможет себя слушать.
В.: И в чем суть всего этого?
К.: В самопознании.
