Эйваз

“Ты доброе дерево, дай мне хоть чуточку сил,
Ведь он меня бьёт толстой палкой за то, что мала!
Смотри, на спине моей шрамы. А мама ждала,
Что он меня будет любить так, как папа любил.

И мама ведь плачет – украдкой, тайком от меня!”
Ладошка доверчиво гладила ствол вековой.
И, к старому ясеню мокрой прижавшись щекой,
Увидела девочка ночь среди белого дня.

Откликнулось дерево. Ветер сказал ей: “Иди”,
И корни огромные стали ступеньками вниз,
Открылся проход, и, не зная, что ждёт впереди,
Шагнула она осторожно. “Другою вернись!” –

Шепнули ей ветви. Закрылась за нею земля.
Но девочка знала, что как только время придёт,
Другою вернётся она. Тех, кто дорог – найдёт,
И будут другие пути. И другие дела.

Альгиз

Под сводом узорчатым тесно сплетённых ветвей,
Лесною тропинкой шёл юноша, бедно одетый.
Спешил он к любимой, и в сумке холщовой своей
Нёс чудо-цветок, ей в подарок, на память о лете.

На этот подарок батрачил он несколько лет,
И вот, наглядеться не может на чудо такое –
Рубин лепестков ловит весело солнечный свет,
Листок изумрудный причудливо выгнут дугою.

Но – долго ли, коротко юноша радостно шёл,
А только лесная коряга за ногу схватила -
Споткнулся, упал. И, ударившись сильно о ствол,
Разбился прекрасный цветок. Сердце такт пропустило.

Заплакал от горя бедняк – ведь ему не суметь
На новый цветок заработать и в несколько жизней!
И принял решение – лучше ему умереть
Чем глянуть в глаза своей милой и грусть её вызвать.

Бедняк огляделся – а рядом лежит озерцо.
И в нём отражаются травы, цветы и, конечно,
Как в чаше огромной, его отразилось лицо,
Не с горечью, нет! А с надеждой и радостью встречи.

И юноша понял - не ту он лелеял мечту!
Нашёл белоснежную лилию, спрятал у сердца…
А с лилией - милой в подарок - принёс красоту,
Любовь и… плечо, чтоб могла на него опереться.

Тейваз

А рассвет разгорался чёрным – злая сила пришла с востока,
Словно призраки Вечной Ночи, порождение тьмы и зла.
Город замер – ему не сладить с ярым натиском сил жестоких,
Ведь защитников – только сотня. А противников - несть числа.

Встали ратники - сотня смелых, закалённых в тяжёлых битвах.
Вышли, зная, что смертью лютой лягут все у родимых стен.
Наказали жёнам и детям обратиться к Богам с молитвой –
“Лучше пусть будет смерть в сраженьи, чем позорный бесславный плен”.

А враги непростыми были – говорили, вожак их грозный
В самом близком родстве со Стылым – тем, что властвует надо льдом,
И ещё говорили люди, что с подвластным ему морозом
Ни один из смертных не сладит ни оружием, ни огнём.

Но, едва закипела битва, на заставу гонец прорвался.
Задыхаясь от быстрого бега, мальчик радостно сообщил:
“Сын родился! Исгред, ты слышишь? До сих пор за себя ты дрался,
А теперь будешь биться втрое – эта новость прибавит сил!”

Полыхнуло сердце Исгреда, ярким пламенем разгорелось,
Всё в нём было – любовь и ярость, боль и сила свились в кулак.
И, зажжённые чистым чувством, полетели, сверкая, стрелы,
Ни одна не пропала даром. Отступил изумлённый враг –

Против Ненависти с Любовью, против силы Ярости, Гнева
Ни родство с великаном Стылым, ни мороз не смогли помочь.
…А закат разгорался алым – буйством красок сверкало небо,
Ведь враги побитыми псами уходили в Вечную Ночь…

Эваз

После смерти родителей братья остались вдвоём,
Старший был очень хитрым и жадным, а младший – простак.
Всё к рукам прибрал старший – хозяйство, имущество, дом,
Выгнал брата на улицу: “Выжить сумеешь и так!”

Потянулись тяжёлые, серые, хмурые дни.
Где – наймётся стеречь, где пасти за нехитрую снедь
Да ночёвку в сарае на сене. Гони – не гони,
А служил он исправно, за что и старались жалеть.

Как-то раз у хозяйки одной ему видится сон,
Будто нужно ему на рассвете дойти до горы,
Что за несколько миль от селенья стоит испокон, -
И закончатся все его беды с той самой поры.

Он поверил в свой сон, и пошёл. Долгим был его путь,
И, устав, на поваленный столб он присел отдохнуть.
Вдруг ему показалось, что слышится цокот копыт.
Подскочил, удивившись. Себя ущипнул – нет, не спит!

Подошёл к нему, словно к хозяину, дивный скакун –
Золотая богатая грива вилась на ветру.
Понял вмиг человек – перед ним его истинный друг.
… И обратно в селенье влетели на полном скаку.

Простака с того самого часа совсем не узнать,
Стал он справным и ловким наездником, лучшим из всех,
Стал на скачках выигрывать, стали дела процветать -
Дивный конь подарил ему славу, богатство, успех…